Неточные совпадения
Тарас запер
дверь и смотрел в маленькое окошечко на этот
грязный жидовский проспект.
Хотя час был ранний, в общем зале трактирчика расположились три человека. У окна сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами; между буфетом и внутренней
дверью зала, за яичницей и пивом помещались два рыбака. Меннерс, длинный молодой парень, с веснушчатым, скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой посуду. На
грязном полу лежал солнечный переплет окна.
В нескольких шагах от
двери, подле
грязной лужи, в которой беззаботно плескались три утки, стояло на коленках два мужика: один — старик лет шестидесяти, другой — малый лет двадцати, оба в замашных заплатанных рубахах, на босу ногу и подпоясанные веревками.
Она увидела, что идет домой, когда прошла уже ворота Пажеского корпуса, взяла извозчика и приехала счастливо, побила у
двери отворившего ей Федю, бросилась к шкапчику, побила высунувшуюся на шум Матрену, бросилась опять к шкапчику, бросилась в комнату Верочки, через минуту выбежала к шкапчику, побежала опять в комнату Верочки, долго оставалась там, потом пошла по комнатам, ругаясь, но бить было уже некого: Федя бежал на
грязную лестницу, Матрена, подсматривая в щель Верочкиной комнаты, бежала опрометью, увидев, что Марья Алексевна поднимается, в кухню не попала, а очутилась в спальной под кроватью Марьи Алексевны, где и пробыла благополучно до мирного востребования.
Розанов позвонил, и ему отпер
дверь лакей в довольно
грязном коричневом сюртуке, но в жилете с гербовыми пуговицами и в гороховых штиблетах.
Бертольди отворила
дверь, которой Лиза до сих пор вовсе не замечала, и ввела свою гостью в маленькую, довольно
грязную комнатку с полукруглым окном, задернутым до половины полинялою ситцевою занавескою.
В коридоре по-прежнему тускло светила и чадила умирающая керосиновая лампа, и водянисто-грязный колусаст едва проникал в узкий длинный ящик.
Дверь номера так и осталась незапертой. Лихонин беззвучно отворил ее и вошел.
Затем отпер их и отворил перед Вихровыми
дверь. Холодная, неприятная сырость пахнула на них. Стены в комнатах были какого-то дикого и мрачного цвета; пол
грязный и покоробившийся; но больше всего Павла удивили подоконники: они такие были широкие, что он на них мог почти улечься поперек; он никогда еще во всю жизнь свою не бывал ни в одном каменном доме.
— Как ты эдак смеешь говорить: ты разве не знаешь, что это моя кошка и ее сама графиня ласкала, — да с этим ручкою хвать меня по щеке, а я как сам тоже с детства был скор на руку, долго не думая, схватил от
дверей грязную метлу, да ее метлою по талии…
Кусака долго металась по следам уехавших людей, добежала до станции и — промокшая,
грязная — вернулась на дачу. Там она проделала еще одну новую штуку, которой никто, однако, не видал: первый раз взошла на террасу и, приподнявшись на задние лапы, заглянула в стеклянную
дверь и даже поскребла когтями. Но в комнатах было пусто, и никто не ответил Кусаке.
Я бросился вниз,
грязный, с руками в сале и тертом кирпиче, отпер
дверь, — молодой монах с фонарем в одной руке и кадилом в другой тихонько проворчал...
Старая барыня, ждавшая мужа, сама отперла
дверь. Она, как оказалось, мыла полы. Очки у нее были вздернуты на лоб, на лице виднелся пот от усталости, и была она в одной рубашке и
грязной юбке. Увидев пришедших, она оставила работу и вышла, чтобы переодеться.
В то время как набившаяся толпа женщин и мужчин, часть которых стояла у
двери, хором восклицала вокруг трупа, — Биче, отбросив с дивана газеты, села и слегка, стесненно вздохнула. Она держалась прямо и замкнуто. Она постукивала пальцами о ручку дивана, потом, с выражением осторожно переходящей
грязную улицу, взглянула на Геза и, поморщась, отвела взгляд.
Обойдя тесным, обледенелым и
грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали ощупью свою
дверь и отворили ее.
Двумя
грязными двориками, имевшими вид какого-то дна не вовсе просохнувшего озера, надобно было дойти до маленькой
двери, едва заметной в колоссальной стене; оттуда вела сырая, темная, каменная, с изломанными ступенями, бесконечная лестница, на которую отворялись, при каждой площадке, две-три
двери; в самом верху, на финском небе, как выражаются петербургские остряки, нанимала комнатку немка-старуха; у нее паралич отнял обе ноги, и она полутрупом лежала четвертый год у печки, вязала чулки по будням и читала Лютеров перевод Библии по праздникам.
Максютка был очень не в духе: он только было готовился запереть дамку и уже поставил
грязный палец на шашку, чтобы ее двинуть, как барыня отворила
дверь.
Он вошел в комнату с сердитым лицом, припер за собой
дверь, огляделся и поставил на стол полбутылки водки, две бутылки пива и достал из кармана что-то очень подозрительное, завернутое в довольно
грязную бумажку.
Где-то щелкали бильярдные шары, в соседнем номере распевал чей-то надтреснутый женский голос бравурную шансонетку, а Гордей Евстратыч смотрел кругом — на спавшего на диване Михалку, на пестрые обои, на
грязные захватанные драпировки, на торчавшего у
дверей лакея с салфеткой, и думал — нет, не думал, а снова переживал целый ворох разорванных в клочья чувств и впечатлений.
Зотушка посмотрел на широкую спину уходившего Михалка и, потянув лошадь за осклизлый повод, опять зашлепал по двору своими босыми ногами. Сутулая, коренастая фигура Михалки направилась к дому и быстро исчезла в темных
дверях сеней. Можно было расслышать, как он вытирал
грязные ноги о рогожу, а затем грузно начал подниматься по ступенькам лестницы.
Третья казарма — длинное, когда-то желтое,
грязное и закоптелое здание, с побитыми в рамах стеклами, откуда валил пар… Голоса гудели внутри… Я отворил
дверь. Удушливо-смрадный пар и шум голосов на минуту ошеломил меня, и я остановился в
дверях.
Между печью и
дверью у стены — широкая кровать, закрытая
грязным ситцевым пологом.
Она остановилась и сердито взглянула на сына. Давыдка тотчас повернулся и, тяжело перевалив через порог свою толстую ногу в огромном,
грязном лапте, скрылся в противоположной
двери.
Рубленые сени, с
грязным порогом и низкой
дверью, другой маленький срубец, еще древнее и еще ниже сеней, ворота и плетеная клеть лепились около главной избы.
Часто заходил к Илье оборванный, полуголый сапожник с неразлучной гармонией подмышкой. Он рассказывал о событиях в доме Филимонова, о Якове. Тощий,
грязный и растрёпанный Перфишка жался в
двери магазина и, улыбаясь всем лицом, сыпал свои прибаутки.
Он снова сел на диван и, помолчав, засмеялся подавленным смехом. Он видел, что Олимпиада кусает губы и как бы ищет чего-то глазами в
грязной комнате, полной тёплого запаха пареных веников и мыла. Вот она села на диван около
двери в баню и опустила голову, сказав...
Дверь нумера захлопнулась, и Анна Михайловна осталась одна в
грязном коридоре, слабо освещенном подслеповатою плошкою. Она разорвала конверт и подошла к огню. При трепетном мерцании плошки нельзя было прочесть ничего, что написано бледными чернилами.
Луговский отворил
дверь; удушливо-смрадный пар, смесь кислой капусты, помойной ямы и прелого
грязного белья, присущий трущобным ночлежным домам, охватил Луговского и вместе с шумом голосов на момент ошеломил его, так что он остановился в
двери и стоял до тех пор, пока кто-то из сидевших за столом не крикнул ему...
Был момент, когда Артамонову показалось, что этим пинком ноги он сбросил с души своей какие-то
грязные лохмотья, тяжесть, надоевшую ему. Но в следующую минуту он, выглянув в сад, прислушался, притворил
дверь и, наклонясь, сказал негромко...
Даже отправлявший должность фельдъегеря и сторожа инвалид, который до того стоял у
дверей, почесывая в своей
грязной рубашке с нашивкою на плече, даже этот инвалид разинул рот и наступил кому-то на ногу.
Три
двери выходили в коридор, за двумя жили проститутки, за третьей — чахоточный математик из семинаристов, длинный, тощий, почти страшный человек, обросший жесткой рыжеватой шерстью, едва прикрытый
грязным тряпьем; сквозь дыры тряпок жутко светилась синеватая кожа и ребра скелета.
В детстве, когда отец Анны Акимовны был простым рабочим, она живала в таких домах, и потом, когда обстоятельства изменились, часто посещала их в качестве благотворительницы; узкая каменная лестница с высокими ступенями,
грязная, прерываемая в каждом этаже площадкою; засаленный фонарь в пролете; смрад, на площадках около
дверей корыта, горшки, лохмотья, — все это было знакомо ей уже давным-давно…
Но эти приятные ожидания были обмануты. Когда за Прохором завизжала и хлопнула
дверь с блоком, — в трактире было еще не прибрано и пусто. Два заспанных парня убирали
грязные столы и спрыскивали пол. В хозяйской комнате чирикала канарейка. Сама хозяйка возилась за прилавком вместо мужа, а духовный дворник уже сидел у окна за столиком и опохмелялся.
Я вошел по
грязной лестнице и отворил
дверь прямо в большую комнату.
Двери были черны от времени и частых прикосновений и резко выделялись темными четырехугольниками на серой,
грязной стене.
После первого звонка к
дверям вагона подходит человек с лицом, черным от сажи, в блузе и в
грязных, потертых панталонах навыпуск. Это смазчик, который только что лазил под вагонами и стучал молотком по колесам.
Снова Толпенников ощутил прикосновение холодной, вялой руки и увидел согнутую, покачивающуюся спину патрона. Одним из адвокатов бросая отрывистые кивки, другим на ходу пожимая руки, Алексей Семенович большими ровными шагами прошел накуренную,
грязную комнату и скрылся за
дверью, мелькнув потертым локтем не нового фрака, — а помощник все еще смотрел ему вслед и не знал, нужно ли догонять патрона, чтобы отдать ему бумаги, или уже оставить их у себя.
Алексей Степанович выскочил в
дверь, чуть не стукнувшись головой о низкую притолоку — и остановился: перед самыми его ногами стояла вода, уже окружившая ракиту, и по ней тихо плыли и кружились
грязные соломинки навоза, смытого со двора.
Видит растворенные настежь
двери, ведут они в
грязный коридор, тускло освещенный лампой с закопченным стеклом.
Братец раскрыл рот, чтобы ответить, но ему помешали. В комнату вошел парень в поддевке,
грязных сапогах и с большим кульком в руках. Он перекрестился и стал у
двери.
Я что-то говорил, а он безучастно молчал. В
дверях показалась Катра и, увидев его раздетым, отошла. Алексей равнодушно проводил ее глазами. Белый, уныло-трезвый свет наполнял комнату. У кровати стоял таз, полный коричневой рвоты, на полу была натоптана известка, вдоль порога кучею лежало
грязное белье, которым Алексей закрыл щель под
дверью.
Ему некогда было, однако, размышлять о том, хорошо или дурно он поступил, взяв к себе музыканта. Одеваясь, он мысленно распределил свой день: взял бумаги, отдал необходимые приказания дома и торопясь надел шинель и калоши. Проходя мимо столовой, он заглянул в
дверь. Альберт, уткнув лицо в подушку и раскидавшись, в
грязной, изорванной рубахе, мертвым сном спал на сафьянном диване, куда его, бесчувственного, положили вчера вечером. Что-то не хорошо — невольно казалось Делесову.
Скворцов поспешил в столовую. Там из окон, выходивших на двор, виден был дровяной сарай и всё, что происходило на дворе. Стоя у окна, Скворцов видел, как кухарка и оборвыш вышли черным ходом на двор и по
грязному снегу направились к сараю. Ольга, сердито оглядывая своего спутника и тыча в стороны локтями, отперла сарай и со злобой хлопнула
дверью.
В
дверях одной из клетушек, пристроенных к правому флигелю, показалась женская фигура — кухарка или просто баба, с растрепанными волосами, с открытой шеей и засученными рукавами
грязного ситцевого капота.
— Идите вон! — крикнула она через мгновение, сделав величественный жест по направлению к
двери, — и чтобы нога ваша не переступала этого созданного вашими же
грязными руками гнездышка любви…
Юрка, не стучась, открыл соседнюю
дверь, — Лелька хотела его остановить, чтоб постучал, да не успела. Спирька в очень
грязной нижней рубашке сидел на стуле, положив ногу на колено, и тренькал на мандолине. Волосы были взлохмаченные, лицо помятое. На лбу и на носу чернели подсохшие порезы, — как он тогда на вечеринке упал пьяный в оконные рамы. Воздух в комнате был такой, какой бывает там, где много курят и никогда не проветривают.
И она снова зашагала быстрее, вся маленькая, тоненькая, с толстой белокурой косою, свитой на затылке, и большими задумчивыми серыми глазами на бледном, худеньком, совсем еще детском лице. Через пять минут Верочка осторожным робким звонком давала знать о своем приходе у
дверей первого этажа большого богатого дома на Караванной. Толстая, в ситцевом платье, с заспанным лицом прислуга в
грязном переднике открыла ей.
Дверь на ржавых петлях, вымазанная охрой, длинный темный коридор в жирных пятнах, невозможно
грязная лестница, скрипящая под ногами и пропитанная отвратительным запахом сточных труб и отхожих мест.
В самый день Крещения, 6 января, часу в седьмом вечера, из одного из
грязных трактиров на Сенной площади вышел человек, одетый в почти новый дубленый полушубок и сдвинутую на самые глаза мерлушечью шапку, остановился на минуту в
дверях трактира, блок которых еще продолжал издавать резкий скрип, как бы в нерешительности, куда ему идти, и пошел, видимо, наудачу, вправо, как-то крадучись и озираясь по сторонам.
И от нее он заболел. Заболел постыдною и
грязною болезнью, о которой люди говорят тайком, глумливым шепотом, прячась за закрытыми
дверьми, болезнью, о которой нельзя подумать без ужаса и отвращения к себе.
— Соня? ты спишь? Мама? — прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно, узкою и гибкою босою ступней, на
грязный холодный пол. Скрипнули половицы. Она, быстро перебирая ногами, пробежала как котенок несколько шагов и взялась за холодную скобку
двери.